Чановские вести

Собирая информацию о земляках, воевавших в разных уголках нашей страны и мира, я случайно узнал от человека, проживающего за гранией, что в нашем районе в селе Красноселье есть парень, который честно воевал и достойно вынес все тяготы, выпавшие на его долю. Это ветеран второй чеченской кампании – Андрей Александрович Баляев.

В январе я встретился с нашим земляком и его родителями у них дома. Андрей родился в 1977 году в селе Красноселье, в 1994 году окончил 11 классов Красносельской средней школы и поступил в Омский железнодорожный техникум, который успешно окончил. В 1998 году был призван на службу в ряды Вооружённых сил России. Имея средне-техническое образование и занимаясь постоянно спортом, парень сначала попал в учебный центр по подготовке младшего командного состава подразделений специального назначения в город Киров. В этом же году он был переведён в 20-ый отряд специального назначения, расположенный в городе Саратове.
Из воспоминаний Андрея:
— В августе 1999 года по тревоге мы были отправлены в республику Дагестан, где боевики перешли границу. Так как мы разведка диверсионного характера, то всегда действовали скрытно. 10 ноября 1999 года в Дагестане в селе Карамахи проводилась боевая операция. Здесь, при зачистке села от бандитов, получил первую контузию на подрыве БТР. Потом был отпуск домой в родное село по ранению. В декабре 1999 года вернулся из отпуска обратно в свой отряд и сразу поехал во вторую командировку в Дагестан.
9 января 2000 года на шоссе между Аргуном и Гудермесом боевики организовали засаду на две армейские колонны. Акцией руководил лично Хаттаб. Колонна отряда спецназа МВД двигалась по трассе из-под Грозного в расположение своей базы, в Гудермес. Возле леса увидели горящую технику российских войск. БТР с экипажем (в нём был и Андрей) командир отправил в разведку. Ребят встретил ожесточённый обстрел. Наш земляк получает контузию. Вернулись к своим и тут же получили приказ: прикрыть отход колонны, отсечь противника и вызвать огонь на себя. Взрыв, ещё один БТР встряхнуло так, что машина подпрыгнула на полтора метра. Все, кто сидел на броне, оказались на земле. Некоторые сразу потеряли оружие, офицеру оторвало обе ноги.
– Мы не успевали перезаряжать автоматы, бой был просто сумасшедший, — рассказывает Андрей, – пули ложились прямо у меня под носом. На какое-то время я оглох, получил контузию. А когда пришёл в себя, осмотрелся – из двенадцати бойцов отряда только трое стреляют: я, лейтенант и друг мой Димка. Потом я узнал, что нас троих обстреливали сорок восемь боевиков! Вдруг почувствовал боль в пояснице – ранение от пули сквозное навылет. Следом получаю осколочное ранение от взрыва в правые ногу и руку. Стал доставать гранату – пулей оторвало пол пальца на правой руке. От потери крови потерял сознание. Когда пришёл в себя, увидел боевиков. Они добивали наших ребят. Подошли ко мне. И тут Димка: «Не убивайте его, он может пригодиться…..» Мой друг тащил меня на себе несколько часов! Если бы бросил или упал под моим грузом – это был бы конец для меня. Может, для нас обоих…. В лагере боевиков допрос вёл лично Хаттаб. Он сказал, что ценит тех, кто не сдался в плен сам, а попал в бою. Считает нас за настоящих воинов, что нас никто не убьёт. Во время допросов рядом всегда был Басаев. Боевики допытывались, в каких войсках служили их пленники. Ребята же на своём стояли: пехота мы – и всё тут. Им не верили, потому что видели их в бою: неподготовленные солдаты так стрелять не умеют. Осмотрели у ребят всё тело, в надежде найти какие-нибудь наколки о принадлежности к роду войск, но их не было ни у кого. На вопрос, что если они не контрактники, то почему выглядят старше срочников – ребята отвечали, что были призваны в армию уже после окончания учебных заведений и поэтому каждому из них уже больше двадцати лет. Андрею доставалось ещё и за нательный крестик. Заставляли принять ислам, но русские ребята решили остаться с нашим Богом до конца. Боевики раненый палец отрубили и зашили, как могли. Друг и земляк Димка, будучи таёжным парнем, меня ещё и вылечил, — говорит Андрей. – Вытаскивал шомпол из автомата, накручивал на него тряпку, опускал в солёную воду и чистил рану. Орал я, конечно, дико. Ещё он постоянно давал мне кору от деревьев и всякие травы, которые везде собирал. Зато потом, в саратовском госпитале, врачи удивлялись и говорили, что с такими ранами я должен был давно умереть от гангрены и спрашивали: «Какой мазью обрабатывали? Замечательный эффект!».
«Кем мы были в плену? Да вроде как лошади. Хотя и лошади не возили на себе столько груза, сколько нам приходилось», — вспоминает Андрей. Иногда рыли какие-то ямы.
Через пять месяцев вместе с другом, обезвредив двоих охранников, мы совершили побег и взяли с собой их оружие. Всё получилось как-то спонтанно, не договариваясь. Нас вывели покурить, а дальше как во сне. Через три дня мы вышли к своим на блокпост в Чечне. Мы были обросшие и с оружием. Подошли близко и сказали: «Пацаны, позовите офицеров». Те от неожиданности начали стрелять. Моему другу и спасителю Димке одна пуля задела правое плечо. Мы упали лицом в землю. Потом были всякие формальности, допросы. Но хорошо, что разобрались быстро.
Мама Андрея, Любовь Александровна, вспоминает: «В январе 2000 года нам пришло письмо из воинской части, в котором было написано, что наш сын пропал без вести. В это, конечно, не хотелось верить, ведь он только недавно уехал из дома в свою часть после отпуска». Мама и старший брат Андрея делали всё, чтобы выйти на его след. Приезжали в комитет солдатских матерей, через него выходили на организацию «Женщины Дона», на московский комитет солдатских матерей. Множество людей сопереживало их горю. Для опознания по останкам человека ездили в Ростов-на-Дону папа и старший брат Сергей. Оттуда позвонили домой и сказали, что Андрея среди погибших не нашли. После того, как с них взяли все необходимые анализы для опознания, они поехали домой. Потом поздно ночью маме позвонил старший сын и сказал, что ему только сейчас позвонил Дима и коротко сказал, что они живы и находятся в плену.
Мама Андрея и старший брат выехали в Дагестан. Любовь Александровна вспоминает, что когда увидела своего сына, то у него было обгорелое лицо, волос на голове не было и он сильно хромал. Долгожданную встречу родных снимали и позже показывали по телевидению. Эту передачу видело много родственников и односельчан.
Потом купили билеты и отправились в Саратов, где дислоцировалась воинская часть спецназа МВД, родная часть Андрея. Месяц был парень в госпитале. После госпиталя приехал домой на две недели. Вернувшись после отпуска в часть, ещё месяц дослуживал в отряде.
Наш земляк Андрей Александрович Баляев за время своей службы, пройдя через круги ада, награждён Георгиевским крестом второй степени за отличие в службе ВВ МВД России, медалью «За отвагу» и медалью Суворова.
Олег ЛАВРЕНТЬЕВ.